Чему только не научишься, желая жениться!

Вся соль в том, что всё это произошло в тюрьме.

Чтобы оказаться в тюрьме, надо сначала в неё попасть. Здесь всё начинается с ареста. То есть для начала надо как-то так извернуться, чтобы тебя арестовали. Вы будете смеяться, но автор этого текста чуть ли не с детства мечтал попасть в тюрьму. Нет, не совершив какого-либо преступления, а вот просто так – невиновным. Когда-нибудь расскажу, что желание попасть в тюрьму невиновным – это очень здоровое желание. Здоровое, но смешное. Ха-ха.

Итак, мечтать начал с детства, а попал только уже совсем седым. Знаете, стареющий, насквозь седой столичный писатель – достаточно известный. Перебрался доживать свой век в Тульскую область. А жена молодая, на 26 лет моложе, золотая медаль, красный диплом и всё такое. Словом, разврат – как то может кому-то показаться. Вообще-то мы вместе с ней прожили 12 лет прежде чем нас обоих упрятали в тюрьму.

Арестовывать нас пришли тоже смешно: человек 30, из них человек 10 с автоматами, многие в масках. Боялись они, судя по численности, очень. Седого насквозь писателя с молодой женой могли бы прийти арестовывать вдвоём, и притом безоружными или только с пистолетами, ну или десяток агентов, ну никак не тридцать, из которых человек 10 с автоматами. Ещё бы миномёты с собой прихватили.

У их главаря почему-то ещё сильно тряслись руки. Все, кто этого главаря в тот день видели, первым делом вспоминают, что у него тряслись руки. Ну ещё то вспоминают, что он постоянно хамил.

Этот хам с трясущимися руками стал надо мной с женой издеваться сразу. Некоторые с ним, угодливо ему подхихикивая, издевались тоже. Дескать, какая мне моя спутница жена? Никакая не жена, а так себе – сожительница. Очень на это напирали – почему-то. А и правда, в официальном браке мы не состоим, хотя живём вместе и вместе занимаемся научными изысканиями уже почти 12 лет.

В общем сложилось такое безвыходное положение, что надо жениться официально, чтобы над ней не издевались, благо оказалось, что на стене каждой их камер в тюрьме, куда нас женой быстренько засунули, висит бумага с перечислением прав, которые имеет арестант: один из пунктов – право заключить в тюрьме брак.

Ну, законные просьбы в тюрьме дело известное: мусора их редко выполняют, разве что за деньги. Но и ко мне ходил адвокат, и к жене тоже, а в тюрьме положено обеспечивать встречу с адвокатами. Через адвоката можно организовать бумагу, которую мусора из тюрьмы ни за что не выпустят. Итак, пытаемся через адвокатов добиться заключения брака. Через адвокатов всем соответствующие заявления: начальнику тюрьмы, следователю за разрешением, понятно, в ЗАГС и ещё, наверное, адвокаты писали куда-нибудь. Но отовсюду в браке отказ. Такое вот, ха-ха, соблюдение прав человека.

Для обоих адвокатов заключение брака клиентом в тюрьме делом оказалось новым. Сначала адвокаты довольствовались устными отказами со всех сторон, но потом стали требовать отказов письменных – на случай будущего судебного разбирательства. Письменные-то отказы получили – но и только. Брак так и не был заключён, хотя ушло на всё полгода.

Отказы оправдывались тем, что в истории российских тюрем ещё не было прецендента, чтобы в брак хотели вступить сразу два арестанта, инструкций на этот счёт нет – и они, чиновники, не знают, как такой брак заключить. Как на эту тему подумать головой, мусора тоже не знали. Но незнание не освобождает от ответственности, право на брак в конечном счёте, нарушено же!

Итак, мы с подельницей – а нас посадили, смешно сказать, по обвинению в пропаганде женоненавистничества, это ж надо женщину посадить по обвинению в женоненавистничестве (да-да, именно такого уровня бред и беззаконие)! – шесть месяцев добивались соблюдения тех наших прав, которые прописаны на одной из стен каждой камеры в тюрьме. Но так и не добились – а по истечению шести месяцев нас обоих выпустили. Сидели мы, уточню, по той самой позорно известной 282 статье, по которой сажают писателей, поэтов, учёных и изобретателей, интеллигенцию вообще, и отпустили нас потому только, что статью декриминализировали. Вместо уголовного преступления стало административное нарушение. Вместо пяти лет стало 10 000 штрафа. Для начала. Не всю статью декриминализировали, только первую часть, по инициативе президента Путина В. В., но этого хватило, чтобы нас выпустили.

Действительность, в которой мы с вами, братья и сёстры, живём, такова, что если система отвязно нарушает хотя бы одно право человека, то она, эта система, пересекает некую важную грань, после которой остановиться не может и по инерции нарушает и все прочие права человека тоже. Все. Наступает тотальное беззаконие. А беззаконие порождает уныние и апатию. Ни работать, ни творить населению страны уже не хочется.

Поэтому, если человек хочет, чтобы его страна развивалась а не ползла, если он хочет сверх того, безопасности, если хочет, чтобы на рассвете к нему в дом не врывались толпы с автоматами во главе с персонажем с трясущимися руками, кто не хочет, чтобы во время допросов или в тюрьме к нему не применялись пытки или угрозы пытками, как это было в случае Меняйлова, если кто хочет, чтобы следователи не фальсифицировали доказательства, не мастрячили фальшивых экспертиз и тому подобного на бумаге, надо беззаконникам устраивать публичные «порки». Хотя бы время от времени. Это та самая законность, от которой у населения подымаются руки, энтузиазм называется, оно же хорошее настроение.

Итак, периодические показательные «порки» всякого элемента системы, который нарушил права заключённых, и не только невиновной части арестантов, но и вообще любого гражданина Российской Федерации. Начать череду этих порок можно с очевидного – с попрания, и наглого попрания пустяшного в общем-то права – права человека на брак. Начать с этого целесообразно потому, что здесь, в случае с браком, всё очевидно. Для пользы дела случай должен быть очевидным – а потому в дальнейшем эталонным в деле дальнейшей борьбы за соблюдение прав человека. Видеосъёмку чтобы журналисты провели, репортаж – словом, всё как положено. Смотря на кадры надо помнить, что эти чиновники, которые попирали права человека не просто так развлекались, а получали удовольствие, от того, что всё население впадало в апатию – ведь беззаконие воспринимается бессознательно.

Как арестанты шутят по тюрьмам, сроки не резиновые, когда-нибудь да кончатся. Даже Эдмон Дантес, из бессмертного «Графа Монте-Кристо» Александра Дюма, которого без суда и следствия бросили в сырую камеру замка Иф, и тот через 14 лет выбрался на свободу. Хотя выбрался и не легальным путём, а сбежав с использованием савана мертвеца, но всё-таки выбрался. Будучи невиновным.

Все мы за жизнь слышали по несколько историй, о том или ином в тюрьме абсолютно невиновном ни перед своей совестью, ни перед Богом, ни даже перед писанными законами. Но мало кто догадывается об истинном масштабе проблемы беззакония. Из тюрем отпускают около 20% арестантов, но это далеко не все невиновные. Меняйловы попали в эти 20%, но потому только, что нашлись те, кто не испугались вступиться – скажем, газета «Завтра» или Первый тульский телеканал. В отличие от многих и многих не испугались. Другие безосновательно лили грязь, дескать, их зрителям это нравится.

Именно невиновным особенно по тюрьмам тяжело, потому что именно по отношению к ним, невиновным, мусора по тюрьмам поступают особенно жестоко. Механизм феномена простой, описан Шекспиром известной формулой: «ты сердишься, значит ты не прав». Подсознание даже у мусора достаточно развито, чтобы сразу распознать, что тот или иной арестант невиновен. Держать таких за решёткой неправильно, противоестественно, вот мусора и начинают злобствовать. А злобу срывают на том, кто эту злобу, как кажется мусорам, вызвал. Вот и получается, что мусора с реальными преступниками обращаются существенно более обходительно, чем с невиновными арестантами. Невиновным и так тяжело, а если их обделять ещё и в праве на брак, или в праве на образование – но об этом мы поговорим в другой раз – то им становится ещё тяжелее. Так что, как говорится, уважайте труд правоборцев. И от сумы и от тюрьмы не зарекайтесь.

В борьбе за права человека, а мы имеем ввиду прежде всего немалое число по тюрьмам невиновных, нужны и необходимы эталоны. В том числе нужен и эталон «порки» тюрьмы как целого, в которой то или иное право было нарушено, а значит были нарушены вообще все права.

Итак, предлагаем сделать объектом первой порки Тульский централ, а эталон первой «порки» обустроить в виде заключения брака Меняйловых, совет им да любовь – внутри Тульского централа, как то и должно было бы произойти если бы права человека в Тульской области не нарушались.
Даже молчаливая поддержка этого правоборческого проекта и то помощь – между прочим, каждому самому себе тоже. Хорошее настроение, которого вас пытаются лишить хамы чего-нибудь да стоит.